Книга Мироходцы. Пустота снаружи  - Илья Крымов

Постепенно зеленые равнины континента стали меняться. Зелень медленно переходила в желтизну выжженной степи, а та превращалась в пугающую ржавую красноту. Иномирец стал забирать южнее. Внизу, не считая редких оазисов, не оставалось места растительной жизни – каменистая пустыня, покрытая окислившейся неплодородной породой. И именно посреди этого ставшего внезапно чужеродным пейзажа на фоне черного горного хребта на самом краю мира возвысился громадный город, то ли выстроенный, то ли отлитый из металла.

Его стены имели монументальную толщину и высоту, его врата бросали вызов всем армиям вселенной, его башни мрачно блестели под палящими лучами солнца, когда те проникали сквозь облако черного смога. И только грандиозный оборонительный комплекс дворца покрывала позолота, которая сверкала бы совсем уж ослепительно, кабы не дыхание тысяч заводских труб.

Появление над городом летательного аппарата неизвестной конструкции не осталось незамеченным. Вершины многочисленных башен, дотоле выглядевшие угловатыми черными маковками, раскрылись, словно бутоны, освобождая турели зенитных пушек. Они не были автоматическими и не имели умопомрачительной скорострельности, однако общее число стволов стремилось к сотням.

– Ой-ей, – пробормотал Эдвард, пуская бочонок зигзагами.

Пальба открылась адская, небо наполнилось свинцом и росчерками трассеров, так что единственным разумным решением было уводить аппарат подальше за радиус досягаемости снарядов. К сожалению, тайные разведчики не описали эту систему защиты, видимо, им просто не довелось наблюдать ее в действии.

Бочонок отлетел от городских врат на почтительное расстояние и сел посреди ржавой равнины.

– Капитан желает сойти! – Эдвард прыгнул в открывшийся люк. – Инициировать молекулярное сжатие!

Транспорт на глазах уменьшился до прежних размеров, пряча ноги внутри корпуса, и отправился в карман, из которого прежде появился. Вазари остался безо всякого прикрытия, отчего его волосы засверкали на солнце. Пряча глаза от ветра, носившего надоедливую красную пыль, Эдвард Д. Аволик зашагал в обратном направлении.

Как упоминалось выше, великий оборотник мало считался с суровой погодой, но даже будь он простым смертным, жара не успела бы совершить своей жестокой расправы – так быстро вдали появились клубящиеся столбы все той же красной пыли. Они мчались за ним от самого города, крупный отряд моторизованной пехоты на грузовиках в сопровождении двухместных трициклов. Сияние золотой шевелюры не осталось незамеченным, и аборигены поправили курс.

Вскоре Эдварда окружили порыкивавшие трехколесные машины, на которых кроме водителей восседали еще и стрелки с винтовками. Грузовики подъехали чуть позже, габаритные громадины на колесах со скотоотбойниками впереди, везшие в кузовах вооруженных людей, а наверху имевшие турели с малокалиберной артиллерией, огнеметами и гарпунными установками. Весь транспорт был окрашен в комбинацию из черного и кирпично-красного цветов, местами – с узором из предупреждающих полос. Главной эмблемой на бортах служила половина золотой шестерни, некое подобие солнца, выглядывающего из-за горизонта.

Солдаты посыпались на красную землю, в основном обычные люди-пехотинцы с металлическими нагрудниками и шлемами; мундиры однотипные, все того же не кирпично-красного цвета, из вооружения – винтовки с магазинами и подствольными клинками. Популярная концепция во многих мирах. Кроме простых солдат были и другие, очень массивные пехотинцы, явно не люди, а механические големы в броне, с дымовыми трубами, торчавшими из горбатых спин. Их насчиталось совсем мало, и несли они устрашавшие алебарды, судя по приделанным аккумуляторам – электрические.

Старший среди аборигенов угадывался по полному комплекту лат с позолоченной геральдикой. Этот массивный индивид почти не отличался от големов, разве что ростом оказался пониже и обходился без труб.

– Судя по описанию, вы генерал Ка́но, не так ли? – стараясь произносить как можно точнее, обратился великий оборотник. – Очень приятно! Я…

– Взять, – донеслось из-под глухого шлема.

Солдаты навалились на вазари со всех сторон и принялись вязать. Опять. При контакте с примитивными цивилизациями оборотникам приходилось трудновато, однако ничто стоящее легко не доставалось, так что Выгода велел проявлять терпение и понимание. Аборигены честно попытались стянуть с Эдварда сумку, но та словно насмерть прилипла к сорочке, а сорочка насмерть прилипла к телу. Пришлось бедолагам, ничего не понимавшим в работе некоторых молекул, собранных на заказ за очень большие деньги для очень богатого великого оборотника, смириться. Так его погрузили внутрь кузова, темного, жаркого, душного, где уложили в ногах у солдат, рассевшихся на металлических нарах.

Дорога к городу-крепости показалась очень долгой, так что великий оборотник погрузился в дрему. Ему не мешали жар металла, вездесущая красная пыль, которая покрывала не только пол, но и сапог прямо перед носом; даже рык мотора скорее убаюкивал. Предчувствие близящегося завершения очередной части старой, очень трудной сделки грело душу и поддерживало силы.

Можно было предполагать, что его ожидала какая-нибудь стандартная камера с легким налетом местного колорита, из которой он бы выбрался, как выбирался из миллиона предыдущих: при помощи обаяния и ораторского дара, способных открыть двери не только тюрьмы, но и тронной залы. Держа в голове такой испытанный шаблон, Эдвард очень удивился, когда тот затрещал по швам, – ведь вместо камеры его транспортировали в самое сердце золотой цитадели.

То, что он сверху принял за дворец, внутри оказалось громадным промышленным комплексом, где грохотали гидравлические молоты, безостановочно лился жидкий металл, дышали жаром доменные печи, плавильни и работали прокатные станы. Тысячи людей на десятках ярусов трудились в громадных помещениях со сложным оборудованием, перерабатывая сырье в металл, топливо, оружие. Вот где стоял настоящий жар, такой крепкий и сухой, что красная пустыня снаружи за курорт сошла бы.

Зала, куда солдаты втащили иномирца, оказалась первым во всем дворце помещением, где имелся какой-то декор и не шла тяжелая работа. Вдоль стен с громадными фресками золота, серебра и меди стояли механические солдаты красного цвета, сжимавшие в руках пики да башенные щиты. В дальнем от железных дверей конце залы на полу виднелся золоченый квадрат, выделявшийся на фоне прочих базальтовых плит. Перед ним Эдварда и уложили. Солдаты и предводительствовавший генерал преклонили колени.

– Этот субъект был обнаружен близ точки приземления неизвестного летательного аппарата. Оный аппарат найден не был. Субъект схвачен и доставлен для личного допроса по вашему приказу.

Великий оборотник присмотрелся к пустоте над квадратом старательно, однако так ничего и не увидел. Волосы на его затылке тем временем шевельнулись, улавливая перемещение больших масс воздуха. Выгнувшись, он возвел очи горе, и по спине побежали мурашки. Там, наверху, было… нечто. Если бы его не внесли, держа лицом вниз, он бы такого не упустил, о нет!

Центром всей той конструкции, видимо крепившейся к потолку, являлся огромный куб из черного металла, паривший в силовом поле между десятком изогнутых дуг. Остальное же являлось мешаниной малых, больших и просто гигантских металлических манипуляторов, труб, кабелей, аккумуляторов, издававших тихое гудение. Все эти железные руки пришли в движение, хаотичное на первый взгляд, но в действительности – слаженное, ловкое, не допускавшее взаимных помех. Они складывали там, наверху, постепенно спуская ниже, некую небольшую конструкцию из множества металлических деталей, пока наконец не поставили на золотой квадрат, словно великан-моделист, собранную фигурку солдатика.